50 писем красивой бугульминке о любви на фоне войн и революций

Пятьдесят писем из прошлого века, автором которых является инженер путей сообщения Николай Фёдорович Рябчиков, попали в редакцию окольными путями. Скончалась дочь инженера Рябчикова, и письма остались у её внучки. Последняя, зная, как бабушка любила своего отца, решила подхоронить её прах в могилу инженера на Новодевичьем кладбище в Санкт-Петербурге. В этом некрополе мы и познакомились с внучкой - Маргаритой Боричевой. Она позволила нам прикоснуться к тайникам души своего прадеда.

Все пять десятков писем адресованы невесте, а затем жене Николая - Вере Владимировне Соловьёвой. Конечно, автор вряд ли мог предположить, что его сокровенные мысли станут объектом чьего-то пристального внимания. Но письма столетней давности - а первые из них датированы как раз январём 1914 года - становятся не просто частными посланиями, а документами эпохи.

Мы застаём наших героев в тот момент, когда они только что познакомились. Николай - студент Института инженеров путей сообщения. Он из крестьян Лужской губернии, окончил гимназию с отличием. И вот уже четвёртый год учится в столичном вузе, получая сложнейшую железнодорожную специальность. Вера - красивая, уверенная в себе девушка, часто приезжающая в Петроград к родственникам. С самого начала их переписки видно неравное «соотношение сил». Она - несколько капризна, переменчива. Он - сама преданность, внимание, чуткость.

«...Когда человеку слишком тяжело и горько на сердце, стремишься с кем-нибудь поделиться своей болью. Некоторые имеют для этого друзей, наперсников. Другие обращаются к самим себе, ждут сил, чтобы побороть своё несчастье. Будет ли это в форме глухого молчания и глубокого внутреннего сокрытия или же в форме разговора с самим собой письменно или устно. Но, во всяком случае, горе становится легче, когда его выскажешь».

На счастье или на горе встретил Николай Рябчиков свою Верушу, судить не нам. В письмах столько же радости, сколько и обид, непониманий, разочарований. И всё же это история любви. Как писали в романах, любви чистой и возвышенной, на какую только и способен настоящий человек. Письма охватывают период в 17 лет. Для человеческой жизни не так и мало. А для страны - мгновение. Но какое это было мгновение? Первая мировая война, революция, разруха и безработица, гражданская война, совершенно новая жизнь... Из разнообразных деталей в письмах Николая хочется уловить настроения общества, понять, какими были институтские будни, товарищи по работе... Но - нет: всех их для Николая заслоняет Вера. Она уезжает к родителям в далёкую Бугульму, и Николай шлёт ей вдогонку: «Дубовый листок оторвался от ветки родимой... Припомнилось мне, когда отошёл поезд. Что-то тяжёлое легло на душу, подкатилось и сдавило горло. Вышел на улицу совсем другим... Тихо и мирно стучат колёса, унося от меня мою Веру. Вернись, останови поезд, выскочи в окно, будь опять со мной, зачем ты уехала, неужели тебе так будет лучше?»

«Стараюсь заглянуть в будущее, каким будет наступивший 1914 год? В тяжёлой непрестанной борьбе проходит жизнь, и новый год я встречаю лишь с одним пожеланием, чтобы в этой борьбе ты была мне товарищем...»

Нет, он не о революционной борьбе, в письмах нет на это даже намёка. Николай работает над собой, воспитывает твёрдость характера, но любое происшествие выбивает его из колеи. «Не радостно я встречаю Новый год. Я мог предполагать всё самое худшее, но то, что произошло, никак не ожидал. Оно сразило меня. Я не боюсь ничего, кроме холода, равнодушия. Сегодня вот уже четвёртый день, как я не получал от тебя ничего...» Но вот проходит время, и наступает перемирие. «Я не сержусь, - подводит он итог, - но мне больно и обидно, что тратится энергия не на созидание лучшего...»

Из-за начавшейся войны не удалось доучиться в институте. Николай в составе студенческого запасного батальона отбывает в Царицын. Через некоторое время он пишет: «Я уезжаю в Иркутск, твёрдо надеясь на тебя, я хочу, чтоб и ты также твёрдо смотрела на меня. Что бы ни случилось, что бы тебе ни говорили, ни делали, помни, Верусенька, и помни твёрдо...»

Надо отдать должное Вере. Несмотря на то, что безоблачного счастья, о котором она мечтала, так и не наступило, она ждёт, переживает за своего любимого. И в письмах его нет успокоения: «...Хотя бы в узенькую щёлочку, хотя бы на одно мгновение удалось мне взглянуть, как ты устроилась в Петрограде, как живут все наши, и пусть снова закроется эта щёлка, и снова я буду в иркутском вагоне... Я проснулся со страшными болями. Три дня не ходил на занятия, лежал. Не могу делать поворотов по-военному. Обнаружил опухоль на правом колене... А теперь мне тяжело от того, что мучается твоё сердце недоверием ко мне, что неладно живётся тебе, и я ничем не могу помочь...»

А для него её послания - словно глоток воздуха. «Сегодня только получил твои два письма. Трудно передать всё то, что чувствуешь, когда ждёшь, не дождёшься, тоскуешь... и вдруг говорят: «Рябчиков, вам два письма». Сперва берёшь, сердце колотится, стараешься сдерживаться. Радуешься, что получил, но боишься, что там плохие вести. Посидел, подержал в руках... Ну, начинаю... Далёкое, но близкое. Вдруг встаёт всё сразу, как живое. Читаешь, и за каждым словом стоишь ты, стоят все твои переживания...»

Это письмо датировано мартом 1917 года. А дальше на конвертах - 1925 год. Что произошло в жизни Николая и Веры за эти восемь лет, которые круто изменили жизнь всей страны? Видимо, как человек недворянского происхождения, Рябчиков не подвергался гонениям. В 1924-м ему удалось окончить ИИПС. Письма 1925 года написаны и посланы им из разных мест - со станции Толмачёво Северо-Западных ж.д., из деревни Гобжицы, где он родился, из Москвы, куда направили по делам службы. Пришлось ему поработать на Кировском заводе, где в то время выпускались рельсы, а также какое-то время быть на Неве главным такелажником. В личном плане самым значимым событием было то, что дома, в Петрограде, его ждали уже две Верочки - большая и маленькая. «Веруша, детка моя, постарайся взять от строчек этих всю мою боль душевную. В жизни так мало радостей. Расцелуй мою маленькую капризулю. Расцелуй её крепко-накрепко». Николай мечтает о встрече, но она так и не случилась. Он погиб в Москве в 1931 году. Опаздывая на конференцию, где должен был выступать, поскользнулся и попал под трамвай. Последними строками его, адресованными жене, были: «Остаётся только мечтать о будущем отпуске. А без мечты жить нельзя...»

В первые годы советской власти, будучи главным такелажником на Неве, Николай Рябчиков получил задание снять ангела с Александрийской колонны и организовать его переплавку. Отдавая себе отчёт в том, что именно ему предложено сделать, Николай намеренно затягивал дело. Своему начальству он объяснил всю сложность предстоящей операции и предложил для удобства поставить леса вокруг колонны. Таким образом, он скрыл ангела от посторонних глаз, а потом о нём и вовсе забыли.

Эту историю в семье Рябчиковых передавали из поколения в поколение.

Татьяна Куценина

Фото Ивана Куртова."Гудок" № 1,17.1.2014 г.