Фото: из личного архива Марты
«Что особенно приятно, перед выходом на передовую у меня всегда спрашивают: поедешь не поедешь, может, у тебя эти дни, ну, мало ли, ты же девочка. Командир боялся, если что-то случится, его батальон вообще могут закрыть из-за того, что взял на передовую девушку — запрещено законом. Но он брал, и всегда говорил: „Если что-то случится, ответственность на тебе самой. Ты согласилась, я тебя тысячу раз спросил“. Когда он приезжает, он всегда спрашивает, хочешь назад? Может, помыться хочешь? Иногда я соглашалась, когда совсем уже нужно было. Но выезды на передовую всегда проходило ровно, не было никаких приказов типа: „Иди убей“. Несмотря на то, что это война, здесь все гуманно, есть человеческое отношение», — объясняет Марта.
Многие считают, что женщине на место в окопах, так как мужчина может переключиться на нее, как на объект воздыхания, может начать совершать какие-то глупости, побежать спасать ее, перестать прислушиваться к инстинкту самосохранения. Но Марта с этим в корне не согласна.
«Женщины всегда участвовали в войнах. Во Вторую Мировую намного больше их было, были целые добровольческие женские батальоны. Я не помню, чтобы кто-то рисковал собой ради моей жизни, думаю, у каждого есть инстинкт самосохранения, и не важно мужчина ты или женщина. Тем более, я не хожу в штурмы, у меня не было прямого контакта с противником. Если начинается обстрел, мы уходим. Я не штурмовик, если начинаются действия угрожающие жизни, разведка, уходит, так же, как и мобилизованные, связисты. Остаются только штурмовики, кому приказано сидеть до последнего», — объяснила она.
Разведчица рассказала — часто к ней и мирные жители обращаются с не очень приятными вопросами: «Что ты тут делаешь, девочка?» Советуют возвращаться домой, рожать детей. Но подходят и для того, чтобы поблагодарить и поддержать.
«Я воюю за Донбасс, где процветал нацизм, где убивали мирное население. Я была в Луганске в 2014 году и позже, видела весь тот ужас. Люди не заслуживают этого. Местные жители в Луганске и Донецке очень нас поддерживают, они живут в городах, которые ощутили на себе, что такое война. Есть конечно и ждуны, они ждут украинскую власть — ну, их можно понять, у них дети служат в ВСУ. Но очень приятно, когда нас открыто поддерживают. В Луганске или Донецке обязательно подойдут и хотя бы словом приободрят», — рассказывает Марта.
Разведчица поделилась, что с бойцами ВСУ напрямую не сталкивалась, видела только пленных.
«Как-то мобилизованных взяли в плен, а потом повезли обменивать. Их загрузили в ‘’Урал’’, завязали глаза, между собой им запрещено общаться, разговаривать можно только если спросят. Это были мобилизованные. Я уверена, они ничем не отличаются от нас. Я их не виню. На Украине живут такие же люди, просто такая ситуация сложилась. Я понимаю этих людей, я понимаю их слезы. Сейчас там даже женщин призывают, которые вообще не связаны с военной специальностью, повестки присылают бухгалтерам, юристам. Я думаю, это последний шаг. Это значит, что не осталось мужчин больше. Не будут женщин класть просто так», — рассуждает разведчица.
Фото: из личного архива Марты
«Умереть воином — жить вечно»
У Марты в зоне СВО сформировалось особое отношение к смерти. Она говорит, что принимает ее, как естественную часть жизни.
«Может быть, те, кто эмоционально не устойчив, тяжело воспринимают смерть и разлуку. Кто-то даже вдали от дома долго не может находится. Но я устойчива к этому, поэтому, если кто-то погиб... как говорится: умереть воином — значит жить вечно. Я считаю, что после смерти все они попадают в рай, где им хорошо. Я думаю, что такой человек не зря прожил жизнь. И я уверена, что и на Родине их чествуют. У нас командир недавно погиб, так у него в Екатеринбурге чуть ли не парад был», — рассказывает Марта.
Девушка говорит, что каждый раз, когда приезжает в отпуск домой, получает вести о погибших боевых товарищах.
«Как только приезжают в отпуск, и, блин, кто-то из наших, кто-то из близких, друзей. Пытаешься связаться с родственниками, чем-то помочь. Мы всегда скидываемся, ведь когда придут эти похоронные, неизвестно, иногда по полгода люди ждут. Мы всегда собираем личные вещи погибшего, чтобы передать родным. Как-то погиб человек, с которым мы жили в одной комнате, мне нужно было все передать его родственникам. Сохранила в целости сохранности, отвезла. Мы всегда вместе поминаем их. Ну что поделаешь, такая судьба у человека», — говорит девушка-боец.
Рассказывает об этом Марта спокойно без эмоций, говорит, уже привыкла.
«Ну что поделаешь, я тоже умру в один прекрасный день. Все же понимают, что и на гражданке с тобой что угодно может случиться, а там мы хотя бы не зря погибаем. Я думала, что даже если конечности потеряю, это будет не зря. Вложить частичку себя в историю России — это не простые слова», — считает разведчица.
«Я видела таких женщин на передовой — пацанов из-под обстрелов вытаскивала из-под танков»
Несмотря на такую силу духа и малоэмоциональность, Марта не считает, что характер у нее мужской.
«Я бы не сказала, что он у меня мужской, обычный характер. Главное, что он есть. Я видела женщин намного сильнее меня психологически, намного смелее. Я видела таких женщин там на передовой — никто не пойдет туда, а она пойдет. Пацанов из-под обстрелов вытаскивала, из-под танков. Вот характер. Хотя выглядит так... маленькая, милая, улыбчивая девочка, по ней ни за что не скажешь, что она способна на настоящие подвиги», — поделилась Марта.
Девушка призналась, что иногда все-таки плачет, правда, исключительно по бытовым вопросам, из-за страха — ни разу.
«Конечно, на передовой, хочешь не хочешь, страшно — там выстрелы, из Градов бьют, и с твоей стороны, и с их. Летают квадрокоптеры и не знаешь, чей там квадрокоптер над тобой завис — наш не наш. Первые месяц-два к этому надо привыкнуть», — вспоминает она.
Самый страшный момент в зоне СВО был, когда взвод приехал на ротацию.
«Сидишь себе в расположении, скоро домой, думаешь о том, что передовая позади, уже ничего плохого не ждешь. И в пять утра раздается взрыв. Вскакиваешь, офигеваешь, и тут второй взрыв. Я бегу, как могу. Оказалось, в соседнее здание был прилет. Взрывная волна пошла, чувствуешь все это, бежишь. Я жила в самой опасной части здания, это третий этаж, то есть находилась посередине. Если что-то прилетит, ты первая, кто ляжет. Чем ниже, тем безопаснее. Я очень испугалась, что могу не уехать оттуда. Я так быстро еще никогда не бегала», — смеется Марта.
Ранение девушка получила, когда с сослуживцами шла к месту дислокации мобилизованных, чтобы забрать довольствие.
«В меня прилетел осколок от миномета. Когда мы шли по лесу, начался обстрел, мы надеялись, что проскочим. Не проскочили. Мы дошли до мобилизованных, там у них есть медики, развернута операционная. Очень здорово, что это все у них есть. Мне нужно было только осколочек вытащить. Меня довезли и быстро там все сделали. Сказали, что могу взять отпуск. Взяла отпуск за свой счет чтобы подлечиться и отдохнуть», — рассказывает Марта.
А медаль «За отвагу» она получила за то, что осталась одна из разведки, в то время, когда все остальные разведчики уехали.
«Такого быть не должно, но так получилось. Обычно, когда мы уезжаем домой, нас собирают, и нескольких человек награждают. Вот и меня наградили», — поделилась она.
Награду девушка не носит, и даже особо не распространяется о ней среди знакомых. Такая вот скромность.
Марта сейчас находится в Казани в отпуске. Говорит, как минимум еще один контракт подпишет, ну а после — займется учебой. Она планирует получить диплом и найти хорошую работу.
«Очень хочу путешествовать по разным странам, увидеть мир для меня очень важно», — отметила девушка.
Фото: из личного архива Марты
«Когда я стала оформлять документы на квартиру, мне сказали: „У тебя же есть опекун, живи с ней“»
Очень важно для Марты еще и решить вопрос с жильем. Квартиру, как сирота, она так и не получила.
«Многие, с кем я росла в детском доме, до сих пор не получили квартиры. У некоторых из них уже по трое детей, и они вынуждены снимать жилье, еще как-то учиться», — говорит она.
Марта рассказала, что за год до 18-летия над ней оформили опеку, но чисто юридически. Жить она продолжала в детском доме.
«Женщине, которая оформила опеку, это было выгодно и мне тоже — надо было решить вопрос с учебой. Эта женщина уже оформила наследство на эту квартиру на своих родственников, да я и не претендую на это жилье. Но когда я стала оформлять документы на квартиру, мне сказали: „У тебя же есть опекун, живи с ней“», — рассказала девушка.
Пока Марта защищает Родину, вопрос с жильем остается открытым. Никаких продвижений даже не предвидится, говорит она.
Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»
«Хотелось бы обратиться к тем, кто хочет поехать на СВО, но сомневается. И к девушкам, и к парням: не важно, сколько вам лет. У нас есть такие люди кому и по 60, и по 70 лет, они работают на складах, приносят свою пользу. Есть повара. Вы можете пойти на любую специальность, а в процессе уже переквалифицироваться. Война идет дальше, потери большие, поэтому важна помощь каждого», — говорит разведчица.
Узнайте больше о службе по контракту в рядах ВС РФ, а также о премиях, льготах и выплатах на heroes-tatarstan. ru или по телефону 117.
Подробнее: https://www. tatar-inform. ru/news/devuska-razvedcik-iz-kazani-otdat-zizn-za-rossiyu-dlya-menya-eto-ne-prosto-slova-5923695
