Бугульминские комсомольцы активно строили новую жизнь

Погаснуть может только слабое пламя, а сильное возгорается еще упрямей и решительней. Оно крепнет в этой борьбе со стихией и побеждает!

Говорят, у каждого поколения людей - своя героика. Понятна ли она, героика первых комсомольцев, сегодняшним молодым с «высоты» их сегодняшних компьютерно-бизнесных устремлений? Что героического изучать при слабом освещении коптилок учебник Преображенского «Азбука коммунизма»? Что героического, встав в длинную цепочку, сутками грузить вагоны с поленьями дров, чтобы отправить их в Бугульму, где нечем обогреть школьные классы, больничные палаты или растопить топки паровозов? Что героического находить запрятанный кулаками хлеб, гноящийся в ямах, и отправлять обозы продовольствия раненым бойцам и голодающим детям? Что героического дежурить в бугульминских гос-питалях около больных тифом, который свирепствовал в годы лихолетья гражданской войны?

Это была жесткая схватка за человеческую жизнь, борьба до победы. Они, комсомольцы 20-х, не щадили себя. Потому что были первыми, кто отрекся от рабской жизни. Они были первыми в том глубоком понимании слова, что шли впереди основной массы молодежи и в сабельную атаку, и на мещанскую мораль. И многие погибали. Первыми быть непросто.

Пусть иные сейчас называют их энтузиазм и мечтания наивными. Они всерьез спорили о сроках мировой революции, о причинах поражения Парижской Коммуны и о том, уместно ли им в такое грозное время влюбляться...

Время отдалило от нас те события. Но не стерло их из памяти.

1. Крещение огнем

Комсомольские билеты они получали позже. Сначала им вручили оружие и знамя первого сводного коммунистического отряда. Встали под ружье ученики ремесленного училища и даже школьники. Почти еще подростки: Сема Петров, Женя Грачев, Костя Шипилов, Коля Турчанинов, Варя Балакина, Зоя Мамзина, Володя Гортинский, Вера Бабакина и многие другие юноши и девушки Бугульмы.

В тот вечер они все вместе направились в коммунистический клуб, где намечалось собрание в честь годовщины Парижской Коммуны. Обстановка в клубе была торжественной и деловитой. Помост-трибуна застлана ковром, а на нем устроились две девушки в зеленых гимнастерках, которые заканчивали вышивать синим шелком алое атласное знамя. В углу, у стоявших на полу пулеметов, хлопотали двое, прилаживая лыжные сани под катки тяжелых «максимов».

- Хорошо, что пришли, хотел посылать за вами. Вот ознакомьтесь, - сказал, встречая ребят, секретарь Укома РКП/б/ И.Огородников. Он кивнул на дверь, где висела узкая белая бумага. На ней синими буквами были напечатаны фамилии. «Список коммунистов и сочувствующих Бугульминской горуездной организации РКП/б/, подлежащих первоочередной отправке на фронт, согласно решению комитета от 18 марта 1919 года», - прочли ребята, и каждый нашел в списке свою фамилию. Не было только Леньки Иор-данского, на что он с жаром возразил и потребовал тут же внести его в список, поскольку все равно пойдет вместе со всеми на фронт. Химическим карандашом дописали его фамилию под номером 35.

Через несколько минут им выдали обмундирование: шинели с петлицами для погон, серые папахи, кожаные подсумки, по три ремня - для винтовки, на гимнастерку и на шинель. На выданном теплом белье еще видны были штемпели с царскими орлами.

Облачившись в формы, ребята удивленно разглядывали друг друга, помогая прилаживать обмундирование. Выглядели они сразу повзрослевшими и серьезными, понимая, что в их жизни наступило событие, может быть самое значительное из всех.

- Знакомьтесь, ваш командир Кронид Трифонович Рахманько, - представил секретарь высокого жилистого мужчину в форме лет сорока. Тот спокойно и внимательно оглядел каждого, кивнул и подозвал к дверям кладовки.

- Получите винтовки, запомните каждый номер у своей, за оружие отвечаете головой.

Тем временем народу в клубе значительно прибавилось. По залу прокатилось раскатисто:

- Товарищи фронтовики, садитесь в первые ряды, вам принимать знамя. Держа в руках винтовки, ребята расселись по стульям. Председатель Укома поднялся за столом президиума, сказал короткую речь о том, что отряду предстоит принять на себя встречные бои с колчаковцами, которые идут к Бугульме от Бирска и Уфы. Он развернул стоявшее у трибуны полотнище и обратился к Рахманько:

- Принимайте боевое знамя! От имени уездного комитета партии вручаю его первому сводному коммунистическому отряду!

Наш командир взял под козырек и скомандовал:

- Отряд! Встать! Смирно!

Молодежь четко выполнила команду, знакомую по курсу всеобуча, а взрослые имели навык еще со времен службы в старой армии. Дружно поднялись все с мест, звякнули приклады, сверкнули штыки. Командир от имени отряда дал у боевого знамени клятву биться за правое дело рабочих и крестьян до последней капли крови. Возвышенно и многоголосо прозвучал «Интернационал».

Вскоре отряд принял первый жестокий бой под селом Тумутук, выбивая из него разведку Колчака. Колчаковцы спешили до весенней распутицы прорваться к Волге, но им это так и не удалось.

Из архивов видно, что в отряде большинство были из опытных бойцов, прошедших закалку в первой империалистической войне, в том числе командир К.Т.Рахманько - бывший прапорщик пехоты, политкомиссар Г.М.Аманов и помощник командира В.Ф.Пряничников - оба унтер-офицеры, пулеметчики Игнатий Алехин и Петр Чернышев - матросы-балтийцы и многие другие. Но не менее трети состава была необстрелянная молодежь. И она стойко, с честью выдержала крещение огнем.

Как вспоминала боец отряда Вера Балакина (Рыжикова), уже будучи членом Укома комсомола, а впоследствии работником Московского комитета КПСС: «После этих боев партия поручила нам организовать в Бугульме комсомольскую организацию. И вот мы, небольшая группа молодежи, собрались в бывшем доме Литвинова на улице Советской на свое первое собрание, приняли решение. Председателем Укома комсомола Бугульмы избрали железнодорожника Николая Никифорова. Впереди было много дел по борьбе с разрухой. Молодежь бралась за любое, которое поручали».

2. Рядовые

культурной революции

Еще осенью 1917 года в Бугульме впервые были организованы трехгодичные педагогические курсы на татарском языке. Очень нужны были кадры культ-просветработников, чтобы «идти в народ» обучать сплошь неграмотное сельское население. Курсанты этой семинарии, как ее называли, и составили позже ядро татаро-башкирской секции Укома РКП /б/. На первом же собрании секции было принято в комсомол около тридцати человек. Тогда их имена знали только товарищи по учебе, но события тех лет озвучили их на страницах истории нашего края. Это члены бюро Габдрахман Хикматов (председатель), Фатых Махиянов, Хусаин Исхаков, Саетдин Фахреев, Хамза Ахмедов... Те, кто в августе вступил в комсомол, уже осенью 1919 года шли добровольцами в Красную Армию. Торжественно провожали первых из них: Фахреева, Каюмова, Амирханова, Хафизова. Давали наказы, на митинге было многолюдно и шумно. Но неожиданно наступила тишина, когда представитель уездного исполкома Закир Исхаков вручил молодому красноармейцу Саетдину Фахрееву в подарок новенький наган. Крепко сжимая его в руках, Саетдин поклялся воевать достойно.

Но и у оставшихся в тылу курсантов-культармейцев, как они себя называли, дел хватало. Конечно, не наганы были у них в руках, а ведра да лопаты, но они гордились своими мозолями на руках. Добровольно помогали в госпиталях, на железной дороге, выполняя самую черновую работу - расчищали железнодорожные пути, носили воду. А по вечерам - мел и черная доска. Учились сами, учили других. Жизнь кипела, несмотря на нехватку продовольствия, болезни, холод. Не пустовали избы-читальни, народные дома. Молодежь есть молодежь, находились энтузиасты, организовывали лекции, дискуссии, спектакли, пели песни и читали стихи. Первые поэты, писатели и переводчики с русского на татарский язык вышли из среды этих солдат культурной революции.

Новый 1920 год ждали с надеждой на мирную жизнь. Готовы были с удвоенной энергией преодолевать разруху после гражданской войны, налаживать жизнь, трудиться. Но мятежный февраль призвал их к оружию. «Вилошная война» - так прозвали в народе контрреволюционный мятеж кулаков, подстрекаемых эсерами. Нельзя читать без содрогания о зверствах кулаков-вилочников в деревнях Альметьево, Тумутук, Н.Чершилы, Карабаш, Куакбаш, Кудашево. Кровавые расправы над активистами новой жизни кулачье творило со звериной жестокостью и изуверством.

В татарских деревнях особую ненависть вызывали учителя. Журналист Ф.Махиянов вспоминает, как в его деревне бандиты истерзали молодую учительницу Тазкию Ильясову на глазах у ее отца. В Карабаше замучили учительниц Хуббизамал Катиеву и Тарифу Ишкинину (обе уроженки деревни Байряки). В трескучий мороз на глазах у специально согнанных жителей девушек раздели донага и утопили в проруби. Приняли мученическую смерть учитель Газиз Гарифуллин, инструктор политпросвета отдела народного образования Мусагит Гамбаров, председатель уездного комитета профсоюза учителей Мияссар Набиуллин, политработник Мирза Хасанов, заведующий избой-читальней села Тумутук Харрас Ракаев и многие другие активисты. А ведь их жизнь только начиналась...

Не стали ни педагогами, ни культпросветниками многие из 27-ми комсомольцев-курсантов татаро-башкирской секции Укома, принявших самое непосредственное участие в подавлении кулацкого мятежа. «Черному орлу» обломали крылья, но и ряды бойцов поредели, погибли М.Набиуллин и М.Хасанов, комсомольцы Фарушин, Бакеев, Исхаков и другие. Всего - 14 человек. Габдрахмана Хикматова - замучили. С переломанными ногами и руками он крикнул перед смертью: «Мы победим, всех нас не убьете, изверги!»

Оставшиеся в живых вернулись к мирным делам. В строй встали другие. Закончив педагогические курсы, они стали учителями.

Учитель - он ведь не только грамоте учит, он жизни учит, являет собой пример служения долгу. Учитель - это имя нарицательное и пишется с большой буквы - Учитель.