Бугульминская газета

Бугульминский район

16+
Рус Тат
2024 - год Семьи
Твои люди, Бугульма

Бугульминка вспомнила ужасы фашистской оккупации, застигшие ее в детстве в Беларуси

Нина Афанасьевна Афанасьева готовится в этом году отметить свой восьмидесятилетний юбилей. Сорок из них она отдала Бугульминскому механическому заводу. За свой труд награждена почетным званием «Ветеран труда». Несмотря на возраст, держится молодцом и накануне очередной годовщины Победы вспоминает свое детство в оккупированной врагом Беларуси.

Когда в родное село Васильево под Смоленском вошли передовые части вермахта, Нине было всего два года отроду. Ее отец, Афанасий Иванович, на второй день войны ушел добровольцем на фронт. 

В моей памяти о том прощальном дне осталось только то, как кушали блины. Я залезла на стол, подняла руки над головой: «Вернешься, папа, а я вырасту вот такая большая!». Было много слез. Мама, бабушка, сестры – все плакали. А мой братишка тогда лежал в зыбке. Когда пошли провожать, меня поставили на подоконник. Отец шел спиной вперед и все махал рукой, а я ему. Больше я его не видела, – вспоминает Нина Афанасьевна.

Лицо уже стерлось из памяти… Только фигура, машущая рукой из детских воспоминаний. Фотографий того времени нет. Их, как и весь прочий скарб, вместе с домом сожгли фашисты. Войдя в населенный пункт, оккупанты стали вести себя по-хозяйски. Выгнали местных жителей из домов, разместились с возможным комфортом. Сельчанам пришлось ютиться в сараях и чуланах. Старики, женщины и дети питались чем придется, собирали с пожарищ горелое зерно, из которого получался горький хлеб, пропахший дымом. Но и тому были рады, о другом и не мечтали. В подворьях оставались только куры, да и тех немцы быстро переловили и съели.

Смоленск был городом-ключом, стоявшим на пути к Москве. Первые авианалеты на Смоленск начались 24 июня (по иным источникам, 26 июня) 1941 года, затем налеты стали систематическими. Массированной бомбежке Смоленск подвергся в ночь с 28 на 29 июня. На город было сброшено около 2000 зажигательных и около 100 крупных фугасных бомб, разрушена центральная часть города, сгорело свыше 600 жилых домов.

Утром 16 июля 1941 года немцы ворвались в Смоленск, 17 и 18 июля они взяли под контроль население города.

– Был издан приказ, что за каждого убитого солдата будет уничтожена вся деревня. В соседней Никулинке всех жителей загнали в два дома, а затем сожгли. Одна женщина с мальчиком залезла в русскую печь. Так спаслись они от смерти. Остальным не повезло. Деревню, что в пяти километрах, тоже спалили, а людей расстреляли, – рассказывает женщина. – Если фашистам удавалось поймать партизана, то всех сгоняли смотреть на казнь – для устрашения, чтобы не помогали своим. Было очень страшно. Старики молились и заставляли детей молиться.

Семья Нины Афанасьевны не раз была на волоске от гибели. Дом стоял на краю деревни, и партизаны часто пробирались тайком, просили хлеба. Ночных гостей прятали в картофельной яме на краю поля, поодаль от дома, оставляли там воду, клали тайком сухари – это было все, чем они могли поделиться. 

Однажды, почуяв чужого, немецкая овчарка подняла тревогу, привела фрицев к дому. Партизан не успел убежать, спрятался в сарае, закопался в прошлогоднем сене. Солдаты стали обыскивать двор, всю семью поставили к стенке…

За малейшее неповиновение, опоздание или проступок следовало наказание – заключение на 15 дней в концлагерь 126, на западной окраине города.

На оккупированной территории России наиболее крупное гетто было образовано в Смоленске. Все евреи были обязаны носить на рукавах желтые звезды Давида. За разговоры с русскими их жестоко избивали. А 15 июля 1942 года гетто было ликвидировано – 1200 человек (по другим данным 2000) были уничтожены различными способами. Детей сажали в автомашины отдельно от родителей и увозили, применяя к ним газы. Взрослых отвозили в деревню Магаленщина Смоленского района, где заранее были вырыты ямы. Людей в них толкали живыми, там их и пристреливали.

– Мама несла грудного братишку на руках, а я держала ее за ногу и плакала. Офицер в черной шинели кричал, выпытывал: «Матка, где партизан?!». Мама и бабушка причитали: «Пан, не видели, не знаем», – вспоминает Нина Афанасьевна. – Солдаты все перевернули в доме, в сарае, по сену тыкали штыками, прощупывали, искали везде. Мама и бабушка стояли ни живые, ни мертвые, боялись, что немцы попадут в партизана, он вскрикнет, выдаст себя, а дальше – всех расстреляют.

Но, судьба была милостива, бойца не нашли. Тогда немец в черной шинели, раздраженный детским плачем, наставил оружие на маленькую Нину. Она убежала и спряталась за мешки с горелым зерном. Прозвучал выстрел, мама упала, потеряв сознание… Но, то ли немец просто пугал, то ли он промазал, девочка осталась жива. Партизан пролежал в сене весь день, а как стемнело, ушел незаметно в лес.

В другой раз недалеко от деревни нашли убитых немцев. Сельчан собрали всех в одном месте, солдаты установили пулемет. Люди стали прощаться друг с другом. Но в этот момент прибежал взволнованный немец, стал что-то говорить. Он размахивал руками, объяснял. Солдаты спешно отправились в погоню за партизанами. Расстрел отменили, а деревню подожгли.

Три года продолжались ужасы оккупации. Когда советские войска погнали немцев назад, они погрузили женщин с детьми в машины. Набив грузовики под завязку, повезли людей в неизвестном направлении. На границе Смоленской области высадили всех в открытом поле под охраной. Как стало потом известно, сельчан хотели увезти в Германию, сделать донорами для немецких солдат.

– Но тут им стало не до нас. Наши войска пошли в наступление. «Катюши» громыхали день и ночь. Над головами свистели снаряды. Грохот, зарево, дым, пекло – казалось, горит вся земля. Было невыносимо страшно. Картины тех дней до сих пор живы в памяти. – Люди прижимались друг к другу от холода и молились: «Господи, спаси!». Шли дожди, все промокали до нитки, сушить одежду было негде. Многие заболевали и умирали. Так умер и мой маленький брат. Из детей у мамы осталась только я.

Немецкие войска забыли про все свои планы. Колонны отступающих фашистов шли и ехали день и ночь, сменяя друг друга.  Женщины и дети сидели тихо в отстроенных на скорую руку шалашах, никуда не высовывались. И вдруг кто-то закричал: «Ура! Наши пришли!»

– Мы бежали к дороге, встречали русских солдат. У кого было что поесть, делились с солдатами. Когда Смоленскую землю очистили от фашистов, нас разыскали мамины две сестры. Они помогли нам вернуться в свое село. Шли пешком, транспорта не было, меня несли по очереди. Несмотря на долгий путь, все-таки добрались, – делится воспоминаниями бугульминка. – От нашей большой деревни осталось только шесть домов. Все, кто возвращался, ютились там. Потом вырыли в склоне оврага землянку, сложили печку-времянку. Так и перезимовали.

С фронта в сожженное село Васильево вернулись всего трое мужчин. Кто без ноги, кто без руки. Женщины сами строили дома. Пилили лес, вывозили бревна из леса на санках, по очереди, друг с другом. Сами плели лапти. А летом ходили босиком.

В марте 44-го пришло извещение о смерти отца. Бабушка, не пережив «похоронку», слегла и через три дня умерла. О месте гибели Макаренкова Афанасия Ивановича долгое время ничего не было известно. Только несколько лет назад из Центрального военного архива Подольска пришел ответ, что Афанасий Иванович, ефрейтор 1197 стрелкового полка 360-й дивизии, геройски погиб в бою 22 сентября 1943 года. Похоронен на юго-востоке деревни Алексеевка Усвятского района бывшей Смоленской, а теперь Псковской области. До родного дома он не дошел несколько десятков километров…

Нина Афанасьевна сдержала данное отцу обещание. Выжила, вырастила двоих детей. У нее четыре внука и два правнука. Приехав в 1957 году в Бугульму с мужем Афанасьевым Александром Васильевичем, вместе всю жизнь честно трудились на одном предприятии. Несколько лет назад героиня нашего рассказа осталась одна, но продолжает жить с верой в лучшее. Лишь бы не повторилась война! Лишь бы дети и правнуки не познали голода и страха смерти от вражеской руки!

25 сентября 1943 года в результате Смоленской наступательной операции советскими войсками западного фронта Смоленск был освобожден от гитлеровцев. За время оккупации было расстреляно, повешено, сожжено, закопано живыми, отравлено ядом и в душегубках, замучено в застенках 151 319 мирных граждан и 230 137 военнопленных, 164 630 человек нацисты угнали на каторжные работы в Германию. По сравнению с довоенным временем население области сократилось на половину.

После окончания Великой Отечественной войны 93 процента Смоленска лежало в руинах.

Влад БОРИСОВ

Фото из семейного архива Афанасьевых

 

Следите за самым важным и интересным в Telegram-каналеТатмедиа

Все важные новости района читайте в нашем Telegram-канале «Интересная Бугульма»

 


Оставляйте реакции

2

0

0

0

0

К сожалению, реакцию можно поставить не более одного раза :(
Мы работаем над улучшением нашего сервиса
2VtzqvFmbm5
2
X