- Есть. Но при этом оплачивается только приезд в больницу по вызову, а само время такого дежурства не оплачивается. Поэтому люди не считают себя обязанными все время сидеть дома и ждать. А вы просто представьте, хирург отработал день, потом ночное дежурство в больнице, потом следующий обычный рабочий день… Ну после полутора суток работы он может уснуть и просто не услышать звонка?! А анестезиологи в еще более плотном графике, их вообще по всей республике не хватает…
Словом, я предполагал, что освобожусь после первой операции раньше, чем соберется вторая бригада. Наверное, около двух часов я оперировал эту женщину: было проведено удаление селезенки, ушивание разорванной печени. Затем я, оставив ассистента ушивать брюшную стенку, перешел к Павлову (его завезли в операционную, еще когда шла первая операция), а когда ассистент закончил ушивание, снова присоединился ко мне.
Я понимаю, что для родственников это было мучительное ожидание. Но в тех условиях большего реально было сделать нельзя.
- Что именно вменяется вам в вину?
- Меня обвиняют в халатности: якобы вовремя не диагностировал кровотечение, после 2-й операции не все усилия приложил к диагностике осложнений. Но с 26 декабря до смерти 2 января Павлова постоянно наблюдал и я, и другие врачи, в том числе опытные хирурги со стажем больше моего… Доводов за третье за такое короткое время оперативное вмешательство (при том, что организм пациента был очень ослаблен первыми двумя) мы не находили.
- Какие экспертизы есть в деле, каковы их выводы?
- Патологоанатом дал заключение, что причиной смерти стал некроз кишечника вследствие обильной кровопотери. На его основании экспертиза Росздравнадзора РТ все вменяет в вину мне. Следствие заказало экспертизу в Оренбурге - та тоже на основании заключения нашего патанатома согласилась, что виноват я. Но определить, прав был наш патологоанатом или выдал неправильный посмертный диагноз, теперь нельзя: гистологический материал от трупа в больнице загадочным образом пропал!
…Интересная деталь. По просьбе адвоката Ивана Трофимова к уголовному делу было приобщено заключение специалиста - доктора медицинских наук, завкафедрой хирургии КГМА Игоря Малкова. Но потом это заключение, рассказывает Трофимов, "из дела убрали". Игорь Малков сообщил "ВК" основные выводы, к которым он пришел по "делу врача" из Бугульмы.
- В частности, эксперты сделали такое замечание: надо было после холецистэктомии прошить ложе желчного пузыря, - приводит он пример. - На самом деле можно либо прошить, либо коагулировать - в данном случае хирург сделал второе, но и то, и другое равно допустимо. И что непонятно: эта претензия вообще к 1-й операции, а ее делал не Трофимов, почему с Трофимова за нее спрашивают? Что касается операции, которую делал он, то, конечно, лучше бы она была проведена более оперативно. Хотя, судя по материалам вскрытия, кровопотеря у пациента была не такой уж большой - 1,5 литра… Словом, грубых ошибок со стороны хирурга - вот сделал бы он то-то и то-то, и человек был бы жив! - я не нашел. А вот к организации лечебного процесса в этой больнице есть серьезные вопросы. Уж УЗИ-то делать вовремя должна быть возможность!
Выходит, по сути, это была "административная смерть", переспрашиваю я. Профессор отвечает утвердительно.
Похоже, в этом - главная суть дела, которое стало уголовным делом всего лишь хирурга Трофимова. Когда в больнице не организована оперативная диагностика и не обеспечено оперативное прибытие врачей и медперсонала из резерва, вопрос, кому из больных жить, а кому - не судьба, будет оставаться вопросом жребия. "Если бы в операционную хирург первым взял Павлова, то умерла бы та женщина с разрывами селезенки и печени", - подтверждает Игорь Малков. Выбор для хирурга тут невелик: за кого "сесть".
"Я все рассказал следователю: и про УЗИ, и про вызов дежурных… Но вопрос организации медпомощи следствию неинтересен, - говорит Иван Трофимов. - Видимо, нужен конкретный виновник - я".
