Под чужим небом

- Судьба распорядилась так, что почти два года моей жизни отдано Афганистану, - начал свой рассказ коренной бугульминец, военный лётчик транспортной авиации, полковник Советской армии Михаил Иванович Табаков. - Вначале никто и предположить не мог, что ввод в эту страну ограниченного контингента войск очень скоро назовут войной, и она растянется на долгие десять лет, став тяжёлым испытанием для целого поколения наших людей. Вступая на чужую землю, большинство из нас, от рядового до самых высоких чинов, верило, что мы пришли, чтобы помочь братскому народу вырваться из череды кровопролитий и междоусобиц. Мы гордились званием воина-интернационалиста. И не вина, а трагедия солдат и офицеров ограниченного контингента в том, что гостеприимство афганского народа скоро сменилось враждебностью и ненавистью к нам. Вновь разгорелась гражданская война, втягивая в бои всё новых и новых наших соотечественников. Как и любая другая, эта война несла многочисленные жертвы и разрушения, горе в семьи афганцев и советских людей. Покинул я эту страну летом 1989 года, уже после официальной даты вывода советских войск - 15 февраля 1989 года.

Как и все мальчишки, Михаил мечтал стать лётчиком. И ему повезло: через военкомат получил направление на учёбу в авиа-школу города Каменки Пензенской области, а в 1960 году - в Балашовское высшее лётное военное училище, по окончании которого ему присвоили звание лейтенанта. Служил в группе советских войск: сначала в Германии, затем - в Польше, в Забайкальском военном округе, в Чите, Чкаловском под Москвой. В основном осваивал и пилотировал такие самолёты, как АН-32, ТУ-154, ИЛ-76, АН-12.

Михаилу Ивановичу, как первоклассному лётчику, довелось быть личным пилотом президента Мозамбика Саморы Машелы. Находившемуся в стране, окружённой враждебными государствами, военному лётчику приходилось выполнять и не стандартные задания. Следующая загранкомандировка была в Эфиопию, которая тогда то явно, то тайно воевала с Сомали. Здесь Михаилу Ивановичу приходилось перевозить главу государства Менгисту Хайле Мариама - полную противоположность Саморе Машелу. Человеком он был деспотичным, всегда в военной форме, с хлыстом и личным оружием. Выполнял Табаков и переброски кубинских «добровольцев».

В Эфиопии, в условиях высокогорного климата, приходилось нелегко - начались проблемы со здоровьем. Его вернули в Москву на командно-админис-тративную должность. И вот Афганистан. Здесь он - специалист управления воздушным движением в оперативной группе под командованием легендарного генерала армии В. Варенникова, а после ухода войск переведён под начало генерала армии М. Гареева.

Большую роль в снабжении Кабула, а через него и других гарнизонов (доставка грузов транспортными самолётами гражданской авиации и Военно-Воздушных Сил), играла своеобразная «дорога жизни» - воздушный мост между СССР и Афганистаном. По нему перевозились в первую очередь необходимые боеприпасы, продовольствие и другие материальные средства.

- Так, только в 1989 году было выполнено 7047 рейсов, - вспоминал М. Табаков. - В том числе, военно-транспортной авиацией - 2290 и ВВС - 4827. В среднем ежедневно прибывало по 24-25 рейсов.

Охрана этой «дороги жизни» доставляло много хлопот и требовало больших усилий. Чтобы не допустить обстрела душманами аэродрома и транспортных самолётов в воздухе, проводился целый комплекс мероприятий. Для своевременного выявления маршрутов доставки и мест хранения переносных зенитно-ракетных комплексов, как в Кабуле, так и в районах, контролируемых моджахедами, постоянно велась разведка. В гарнизоне создавалась мобильная группа для блокирования районов пусков мятежниками ракет и захвата расчётов зенитно-ракетных комплексов. Проводился тщательный досмотр автомобильного и другого транспорта при въезде в зону обороны столицы. Организовывалось воздушное патрулирование вертолётами района аэропорта. Организаторами и непосредственными исполнителями функций «воздушного моста» были генерал-майор авиации В.Афанасьев и полковник М.Табаков. За время их службы не был потерян ни один самолёт.

К сожалению, не обходилось без потерь аэродромного оборудования, боеприпасов и личного состава. Однажды «духи» за несколько часов выпустили по аэродрому 57 снарядов, 8 - по дивизии. В 50-м авиационном полку двоих ранило, одного убило. Была выведена из строя взлётно-посадочная полоса аэродрома, сгорел склад снарядов. Тогда бомбы взрывались и летали по всему аэродрому. А как-то во время попадания снаряда в модуль погибли 13 человек и 56 получили ранения. Почти вся эскадрилья была выведена из строя ещё на земле.

Из-за обстрелов самолёты летали ночью с выключенными бортовыми огнями, ориентируясь по светящейся взлётно-посадочной полосе.

М.Табаков рассказал, как отправляли в Ташкент раненых. Самолёт летел в полной темноте, пока не набрал высоту шесть тысяч метров. На этой отметке «духи» не могли обстреливать из «стингеров», а самолётов-перехватчиков у них не было. Экипаж благополучно приземлился в Ташкенте. На родину доставили около 80 раненых соотечественников, которые после лечения в гос-питалях вновь вернулись в строй.

- Для многих боевое крещение Афганистаном стало тяжёлым испытанием, возможностью познать себя, доказать себе и другим, чего ты стоишь, - считает М. Табаков. - Но на той войне мы приобрели настоящих друзей, научились ценить то, о чём в мирной жизни даже не задумывались. В Кабуле мне приходилось видеться с тогдашним министром обороны Демократической Республики Афганистан генералом Шах-Наваз Тонаем. Бывая в Москве по приглашению на торжествах, встречался с сослуживцами, однополчанами, генералами В.Варенниковым, А. Ляховским, Б. Громовым (командующим 40-й армией), М. Гареевым, полковниками Ю. Беляевым, И. Пархоменко и многими другими. Некоторых уже нет на свете, но они будут жить в моей памяти вечно.