Как устанавливали в Бугульме советскую власть

Вот что пишет в предисловии руководитель проекта - местный предприниматель В. Миняев: «Надеюсь, что эта книга будет интересна сегодняшнему читателю уже потому, что ему предоставлена уникальная возможность познакомиться с историей столетней давности через восприятие реального участника непростых и противоречивых событий.

Революция и гражданская война, расколовшие общество и страну надвое, заставляли каждого сделать жесткий выбор, неизбежно ставили вопросы: с кем я, за кого я?

Свой выбор сделал и Анатолий Григорьевич Белоклоков, бугульминский революционер, чьи воспоминания легли в основу этой книги. Страстно мечтая о новой, счастливой жизни, убежденный в своей правоте, он отстаивал ее с оружием в руках.

Сегодня время переосмысления многих исторических реалий, в том числе и тех, о которых идет речь в этой книге. Известно, что в гражданской войне нет победителей и побежденных. Мы не ставили целью делать анализ и выводы из исторических событий: читатель сам определит свое отношение к прошлому и к тем людям, которые создавали историю».

Год 1917

Я Белоклоков Анатолий Григорьевич, родился 1 января 1889 года в селе Микулино Бугульминского уезда, в крестьянской семье. В Микулино проживало более 400 мещан и бывших помещичьих крестьян. Здесь находились волостное правление, земская школа, почтовая станция, две церкви. В настоящее время село находится в Азнакаевском районе.

В Микулинской волости я участвовал в крестьянском революционном движении 1905-1907 годов. Состоял в волостном подпольном кружке. Мне было доверено хранить и распространять среди деревенских кружков прокламации, революционную литературу и листовки с текстом «Выборгского воззвания» членов первой Государственнной думы. По доносу провокатора в октябре 1906 года у меня в доме был произведен обыск и найдены револьвер, ружье и экземпляры "Выборгского воззвания", после чего меня арестовали. В течение двух месяцев жандармы допрашивали, пытались узнать нахождение руководителей кружков. Но они ничего не добились.

Судить меня, несовершеннолетнего, не могли, дали год административной ссылки без права проживания на одном месте. В начале января 1907 года выдали пеший маршрут от Бугульмы до Омска и обратно. Таких, как я, в народе называли "волчками", а выданный на руки паспорт с отметкой о неблагона-дежности - «волчьим билетом». В Бугульму вернулся в январе 1908 года. Меня препроводили домой, в село Микулино, и сдали под надзор урядника.

В 1914 году призвали в армию по списку политически неблагонадежных. Я попал в 247-ю Бугульминскую пешую дружину, которая занимала на Северном Кавказе три старых крепости: Воздвиженскую, Шатойскую и Ведено. (Высочайшим указом в 1914 году было объявлено о призыве на действительную службу в ополченские части пешие дружины. Эти части на фронтах принимали участие в боевых действиях. В тылу охраняли железнодорожные станции и пути, строили дороги, мосты и оборонительные сооружения, выполняли сельскохозяйственные работы. - В.Сальников).

Штаб нашей дружины разместился в Воздвиженской крепости, в 25 верстах от города Грозного. Местные большевики начали меня снабжать листовками, революционной литературой. Я стал вести среди солдат агитацию против войны, за что и был неоднократно арестован. В сентябре 1916 года меня осудили, и вместе с другими политически неблагонадежными, в том числе с немцами Поволжья, был направлен в дисциплинарный батальон города Тифлиса (Тбилиси). На новом месте службы военнослужащие сгруппировались по политическим предпочтениям на меньшевиков, эсеров, максималистов и большевиков. Я примкнул к большевикам, так как считал себя коммунистом с 1916 года.

В Тифлисе я заболел тифом и попал в военный госпиталь "Нафтещук", где впервые услышал о Февральской революции 1917 года. Как только стал поправляться, меня в марте отправили домой с явкой в 129-й запасной Бугульминский пехотный полк. Возвращался с Кавказского фронта, имея на руках справку председателя группы большевиков дисциплинарного батальона.

В апреле 1917 года задержался в Самаре. В организации коммунистов встретился с В. В. Куйбышевым, А. П. Га-лактионовым, А. Я. Бакаевым и другими товарищами. Они меня похвалили за участие в революционном движении и выдали партбилет с апреля 1917 года.

Самарские коммунисты до этого момента не имели связи с Бугульмой. Это объяснялось тем, что в нашем городе не было ни одного большевика. Мне дали наставление: с чего начать партийную работу, как большевики должны вести себя с чинами 129-го запасного пехотного полка, в котором находилось много офицеров и среднего командного состава. Солдатам надо разъяснять, кому нужна война, что собой представляют Временное правительство капиталистов и Учредительное собрание, что дала Февральская революция народу.

Мы, большевики, вернувшиеся с фронтов войны, крайне были удивлены тем, что от Февральской революции рабочие, крестьянство и городская беднота ничего не получили. Помещики в Бугульминском уезде как жили до революции, так и живут. Если помещиков царское правительство после революции 1905 года охраняло отрядами стражников и полицией, то после Февральской революции соглашатели-меньшевики и эсеры в ожидании решения Учредительного собрания охраняли помещиков конной и пешей милицией и солдатами 129-го полка. Даже председателем уездной земской управы ими избран помещик Леонид Матвеевич Белов, а городской управой руководил владелец типографии В. Л. Викторов.

В Бугульме, как и в Петрограде, существовали Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Но ими руководили меньшевики и эсеры. В марте 1917 года в городе состоялось организационное собрание бывших мещан и бедноты, которые реорганизовали местное управление в "Комитет граждан Бугульмы". Предполагалось, что новый орган будет обслуживать бывших мещан и бедноту как в городе, так и в уезде. При комитете планировалось образовать земельную комиссию, которая должна ведать наделением землей всех нуждающихся.

Меньшевики и эсеры при реорганизации мещанского управления допустили политическую ошибку. Никакой реорганизации не следовало производить, все сословия были уже упразднены. А город должен был управляться выборными представителями от всех граждан через городскую думу и управу. Меньшевики и эсеры, допустившие эту реорганизацию, тем самым создали двоевластие в городе и уезде. Они не учли, что "Комитет граждан" может превратиться в политическую организацию, и не уделяли никакого внимания комитету, кроме как только утвердили свое представительство в городской думе от "Комитета граждан" в количестве 15 человек.

Существование первого состава руководства "Комитета граждан" не беспокоило ни городскую думу, ни руководителей Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Комитетом руководил Иван Леонтьевич Леонтьев. Он шел за меньшевиками и эсерами, и что решала дума, то он и проводил.

В Бугульме и уезде до Февральской революции проживали дворяне, купцы, скотопромышленники, крестьяне и мещане. Земская управа руководила уездом через волостных старшин сел и деревенских старост. В уезде было девять земских начальников, каждый из которых ведал несколькими волостями. Они были блюстителями законов и судьями: наблюдали за волостными судами, имели право отменять их неправомерные решения, утверждали писаря, который также управлял волостью, а старшина подписывал бумаги и собирал с крестьян подати. Старшина и судья выбирались на волостных сходах, в их числе были русские и татары. Национальной вражды в нашем уезде не наблюдалось. Как у крестьян, так и у мещанской бедноты за недоимки имущество описывалось и продавалось с торгов.

В городе и уезде по-разному встретили Февральскую революцию. Беднота, пережив издевательство помещиков и самодержавного строя, сразу отошла от интеллигенции, ей было с ней не по пути. Интеллигенция, как представительница буржуазии, в первое время пошла за Учредительным собранием и Временным правительством. Например, бугульминский учительский союз стоял на платформе Учредительного собрания и Временного правительства. Члены союза проповедовали войну до победного конца и долго не признавали советскую власть.

Бугульма расширялась за счет переселения безземельных крестьян, которые жили на помещичьих землях. Оставались лишь работающие на помещиков в Павловке, Владимировке, Александровке, Бирючевке, Дмитриевке и других населенных местах.

В Бугульме и уезде продолжали работать на выборной должности провокаторы 1905-1907 годов. Помещик М. Елачич на Самарском губернском съезде был рекомендован председателем губернской земской управы, но не прошел, и благополучно выехал из уезда; чирковский поп Богородицкий продолжал служить, и только в 1918 году он был нами расстрелян. А. И. Зерюнов был избран заместителем председателя городской думы, в Гражданскую войну бежал и очутился в буферном государстве Дальнего Востока.

Его я случайно встретил в 1928 году в Москве. Узнал, что он работает директором Мытищинского дома отдыха имени М.И.Калинина и уже пролезал в нашу партию. Я написал заявление в ГПУ (Главное политическое управление) и указал, кто он. Зерюнов имел десятки хороших справок, как агроном работал в хозяйствах Главного управления исправительно-принудительных работ при НКВД (Народный комиссариат внутренних дел). Его продержали некоторое время в тюрьме. В 1939 году я снова его встретил в Москве, но он не пожелал со мной говорить, скрылся. А когда узнал, что он живет в Ленинграде, я тут же написал в ГПУ. Его снова арестовали. В августе 1941 года меня вызвали на площадь Дзержинского в МГБ (Министерство государственной безопасности СССР) и спросили, что делать с Зерюновым. Я удивленно спросил, разве он еще не расстрелян? Говорят, нет. Предложили написать, кем он был. Вновь описал его как провокатора 1905-1907 годов и участника убийств в 1906 году байрякинских татар. Но он сбежал неизвестно куда.

В апреле 1917 года в Бугульме существовали следующие политические организации.

1. Совет рабочих депутатов. Его руководителями были меньшевики: заведующий типографией Викторов и политически грамотный, но двуличный и трус Перчатников.

2. Совет крестьянских депутатов. Руководил им кулак села Мартынова Конев, который дело имел только с кулаками и помещиками.

3. Совет солдатских депутатов. Сформирован в 129-м запасном пехотном полку, в его составе находились кадеты, меньшевики, эсеры и представители других партий. Формально председателем совета числился младший офицер - прапорщик Морозов. Членами совета были Миловидов, Марин, Вотяков, Барсуков и Романовский. Руководил же всем командир полка полковник Глазков. Демократические порядки в армии - выборы командиров - до бугульминского полка еще не дошли, осталось все по-старому.

4. Уездная земельная комиссия возглавлялась эсером Я. А. Рыбаковым.

5. Комиссаром Бугульмы и Бугульминского уезда был меньшевик, военный врач Каширин, а начальником милиции - эсер Лавров.

6. Городская дума. Председателем был народный социалист, член учительского союза, учитель Михаил Васильевич Петров. Заместителем председателя - черносотенец А. И. Зерюнов.

7. Городскую управу возглавлял городской голова, владелец типографии В. Л. Викторов, членами были И. И. Родионов, Н.С.Пискунов.

8. Уездная земская управа. Председателем был помещик Леонид Матвеевич Белов. Членами управы: эсер Трифон Фролович Поповский (из села Шешминская Крепость), Лаврентьев, помещик Тлущиковский. Других не помню.

9. Учительский союз. Председателем был меньшевик Н. М. Калярицкий. Членами: М. В. Петров, Дроздов, Фриц и другие.

10. Профсоюз рабочих и служащих торгово-промышленных предприятий. Председатель - приказчик Д. Питин. Союз бездействовал.

11. Шуро. Националистическая организация, созданная муллами, купцами и татарскими богачами для борьбы за создание общемусульманского буржуазного государства. Шуро руководили альметьевский мулла правый эсер Гадый Атласов, байрякинский мулла М.Губайдуллин, мулла Шангареев и другие. Националисты пытались вести пропаганду в массах. Они вели свою работу в полном контакте со штабом 129-го полка. В итоге сформировали из солдат-татар отдельный мусульманский батальон. Этот батальон шуристы рассчитывали использовать для защиты своей буржуазии и мулл, для вооруженной борьбы за создание своего буржуазного государства. Командиром батальона был офицер эсер Галиакберов. Позже шуро вместе с командиром полка Глазковым думали осуществить контрреволюционное предательство против Советской власти. Но им это не удалось.

12. Существовало так называемое "Демократическое совещание", которое объединяло все существовавшие организации, руководимые меньшевиками и эсерами. Председателем был москвич С. Ф. Васильев.